Кухня

[VivienTeLin]

Comments

[Сэйа Рианнон Атарем]

Проводив Бальтазара взглядом, Алиса задумалась.
Показалось ли ей, что он что-то задумал? Показалось, вероятнее всего. Он был свидетелем того, что стало с последователем, рискнувшим проявить слишком большой интерес к подполью - и он не станет пытатся повторить этот опыт.
А ей нужно обдумать всё то, что произошло сегодня. Ей нужно осмыслить преподанный урок.
Быстро допив чай, Алиса отправилась в свою комнату.

--- комната Алисы

[Сэйа Рианнон Атарем]

Проснувшись, Алиса решила первым делом отправиться на кухню - то место, где чаще всего можно встретить Бальтазара. Вчера он сказал, что еще раз осмотрит двор и поищет послания от Учителя и сейчас ей очень хотелось узнать результаты его поисков.
Никого не увидев на кухне, она даже обрадовалась - по крайней мере, в комнате не было этих назойливый вредителей, а значит - она сможет еще раз обдумать вчерашний урок.
Поставив чайник на плиту, она вымыла заварник и засыпала туда чай, заметив, что заварки в жестяной коробке почти не осталось. Что же, вероятнее всего, у Дженни где-то есть еще запас, а если нет, то это будет отличный урок терпения и смирения.
Впрочем, и вчерашние находки тонко намекали на то, что этот урок посвящен терпению.
Она помнила Саманту - да и разве можно было её забыть? Девушка, научившая её столь многому.
Дождавшись, пока чайник закипит, Алиса налила кипяток в заварник, подождала пару минут и сделала себе ароматный напиток. А затем присела в плетеное кресло и погрузилась в воспоминания, изредка делая маленькие глотки чая.

[~Сольвейг]

Похоже, наталкиваться на Алису на кухне и делить с ей утреннее чаепитие становилось доброй традицией. По крайней мере, открыв дверь и завидев знакомое алое платье, Эмбер даже не удивилась.
- Доброе утро, - вежливо поздоровалась она и юркнула в уголок, машинально приглаживая неизменно растрепанные волосы, с утра пораньше особенно взъерошенные. - Как продвигаются поиски?
Почти машинально девушка вместе со стулом отодвинулась к стене в угол, словно стремясь стать как можно более незаметной. Неизменный звон ее сегодня не сопровождал, колокольчики на ярких лентах остались в комнате, да и вообще выглядела она весьма хмуро и недовольно. Впрочем, голос этого почти не выдавал, разве что интонации были самую малость нарочито бодрыми.

[Сэйа Рианнон Атарем]

- Доброе утро, Эмбер, - ответила Алиса на приветствие.
Странно, но сегодня утром девушка казалась странной. В чем могла быть причина?
- Поиски хорошо, я хочу поговорить с Учителем сегодня. Мне кажется, что я близка к пониманию его урока, но я хотела бы обсудить это с Ним. И, если я буду права, я поделюсь знаниями с тобой.
Пристально глядя на Эмбер, Алиса пыталась понять, что же было не так. Да, девушка сразу же пересела в угол и волосы как всегда взлохмачены, но…
- У тебя что-то случилось?

[~Сольвейг]

- Не знаю, - ответила девушка таким растерянным тоном, словно в самом деле сама недоумевала своему печальному настроению. Потом, вздохнув, все-таки уточнила. - То есть, на самом деле, знаю, но это неважно. Просто вспомнилось, что, если я еще не совсем потеряла счет времени, у мамы сегодня день рождения. Вот и лезет в голову всякое, да еще снилась она мне... Но в доме, наверное, мало таких, кто не грустил по столь обыденным поводам, правда? Так что обычная хандра.
Она вдруг чуть прищурилась, порылась в кармане потрепанной рубашки и вытащила небольшую брошку, прицепленную к булавке - чуть грубовато, но вполне узнаваемо сплетенную из мелкого черного (или же просто покрашенного тушью - не разобрать) бисера птицу.
- Это тебе, - она улыбнулась. - Возьмешь? Если нет - я, конечно, тоже не обижусь, это так, безделушка. Красиво сделать здесь трудно, материалов не хватает.

[Сэйа Рианнон Атарем]

Алиса осторожно размешала ложкой остывающий чай - видимо, она плохо сделала это в самом начале и сейчас сахар тонким слоем лежал на самом дне чашки.
- Знаешь, понять, что на самом деле важно, а что нет - не так уж и просто. Если ты грустишь по ней, значит, она для тебя важна. И, вероятнее всего, она была хорошей матерью - по плохим редко кто скучает.
Сделав глоток теперь уже более сладкого чая, Алиса продолжила.
- Рыжая девочка с хвостиками не скучала по своей матери, когда та умерла. Нет, она не была бессердечной или злой, просто именно этого человека она не любила.
С удивлением посмотрев на маленькую черную птицу, Алиса осторожно коснулась кончиками пальцев прохладного бисера.
- У тебя очень красиво получилось, Эмбер. Ты очень терпелива, если смогла сделать такую брошь из того. что нашла в этом, - произнесла она, пытаясь представить, где девушка могла найти бисер в этом доме. Впрочем, здесь много всего можно было найти. но мелкие бусинки, размером меньше спичечной головки…
- Спасибо тебе, - поблагодарила Алиса за подарок, прикалывая брошь к отвороту воротника.

[~Сольвейг]

- Да не за что, - легко улыбнулась девушка. - Дома я куда красивее делала такие вещицы. Даже продавала изредка. Но чаще тоже раздаривала... Как еще тут коротать вечера? Не только же бегать по комнатам, думать и спать, надо и отвлекаться порой на что-то.
Она чуть помолчала и пожала плечами.
- Мама не была, мама и есть хорошая. Она жива и здорова. Оба они, с отцом. Просто я давно их не видела. Но вообще да, полагаю, и матери бывают разные, и скучать будешь далеко не по каждой. Хотя, знаешь, помню я девушку, которая просто счастлива была наконец удрать от своей - но при этом не переставала по ней тосковать... И такую, кто обожала мать - но при этом просто не могла не рассориться с ней вдрызг, оказавшись на одной территории больше, чем на час. Маленьким детям тут всегда сложней, не удерешь. Я пять лет работала с детьми и всегда удивлялась, какими глупыми порой бывают матери, таких очевидных вещей не понимают...
Эмбер оборвала себя, тряхнув головой, и усмехнулась.
- Прости, на меня с чего-то напала излишняя ностальгия. Слишком много болтаю. Больше не буду.

[Сэйа Рианнон Атарем]

- Когда тебе есть, что вспомнить, разве это плохо? - улыбнулась Алиса, допивая чай. - И ты не много болтаешь - ты рассказываешь о себе, это интересно.
Встав, чтобы вымыть чашку, она продолжила:
- Но ты права, не все матери понимают, чего хотят их дети, а порой и вовсе выдают свои желания за желания детей. Впрочем, не стоит об этом. Рано или поздно все получают то, что они заслуживают. Я хочу поговорить с Учителем сегодня, понять свой урок. Мне кажется, что тебе эти знания уже известны, но - если я ошиблась, то я поделюсь ими с тобой. Но чуть позднее. Извини, но сейчас мне хотелось бы побыть одной.
Мягко улыбнувшись. Алиса вышла из комнаты.

- - - - - > библиотека

[~Сольвейг]

Эмбер рассеянно кивнула женщине вслед. Рассказывать о себе она не слишком любила, тем более чужим людям, но, странное дело: никому в доме она не говорила больше, чем сейчас Алисе, но у нее даже не осталось ощущения, что она наболтала лишнего.
Вспомнив, что вообще-то пришла за чаем, девушка шустро налила себе уже остывшего, размешала пару ложек сахара и вместе со стулом отодвинулась еще глубже в уголок, так, чтобы не слишком привлекать внимание ни камеры, ни входящих. Чай, впрочем, так и не допила: полубессонная ночь дала о себе знать, и Эмбер скоро где сидела, там и задремала по-кошачьи чутко, положив голову на локоть и отставив чашку с остатками чая на дне на тумбу.

[Сэйа Рианнон Атарем]

Войдя на кухню, Алиса увидела Эмбер, прикорнувшую на кресле и машинально коснулась пальцами маленькой броши на груди.
Ставя на плиту чайник и стараясь сильно не шуметь, она подумала, что не может точно вспомнить. когда ей в последний раз что-то дарили. Дарили вот так просто, без желания получить что-то в ответ. Может, кто-то в цирке? Или в больнице, когда она помогала спасать чью-то жизнь? Впрочем, в больнице благодарили чаще всего врачей: терапевтов. хирургов - таких, как Джим. Её же там всерьез мало кто воспринимал - медсестра многими воспринималась как совершенно бесполезный персонал.
Налив себе чай, Алиса присела в свободное плетеное кресло и задумалась: как она могла ошибиться в уроке?

[~Сольвейг]

С кошачьей чуткостью услышав тихие шаги, девушка приподняла голову, сонно щурясь.
- Ой, - сказала она тихо, еще сиплым со сна голосом. - Это ж сколько я тут продремала?.. Зато выспалась, как ни странно.
Поднявшись, она потянулась, пытаясь хоть как-то размять затекшие ноющие плечи; чуть прихрамывая, прошлась по комнате. Посмотрела в чашку с остатками своего чая, поморщилась и вылила в раковину. Лохматая, сонно прищуренная, неуклюже потягивающаяся, она смотрелась довольно забавно.
- Как успехи? - поинтересовалась Эмбер у Алисы, скорее просто чтобы что-то сказать и скрыть неловкость. - Говорила с учителем?

[Шакал Табаки]

Никогда бы в жизни Бальтазар не подумал, что он умеет так медленно ходить. Но гляди ж ты, он плёлся, как черепаха. Размышляя на разные философские темы, считая в уме до ста, ну и что там такое ещё полагалось. Но дверь - вот она, и надо войти. Болт, выдохнув, открыл дверь и медленно вошёл на кухню.
И досаде его не было предела: Скорбная была тут. Постаравшись не выдать себя, Бальтазар тихо прокашлялся, шмыгнул носом и кивнул.
- Здрасте. Я тут. В общем таки кое-что нашёл в кустах. - Быстро проговорил Болт, протягивая завёрнутые в тряпки ножи Скорбной. - Для просто завалявшихся они шибко экзотичны, наверное, подкинули.

[Сэйа Рианнон Атарем]

Алиса так сильно погрузилась в свои мысли. что даже едва заметно вздрогнула, когда Эмбер обратилась к ней. Нет, конечно, она видела, как девушка встала и прошлась по кухне, чтобы размяться, но все равно её голос прозвучал несколько неожиданно.
- Я думала, что Учитель дает мне урок терпения и скромности, что мне нужно вспомнить именно эти качества, но… но Он сказал, что я ошиблась.
Алиса, не отрывая взгляд. следилаза ложкой, коорой размешивала свой чай.
- Учитель сказал, что он учит нас только свободе, а все остальное я придумала сама. Как такое может быть?
Отложив ложку в сторону, она сделала маленький глоток.
- Но Он сказал, что скоро даст мне новый урок. Но, что это будет, я не знаю.

[Сэйа Рианнон Атарем]

Алиса на несколько секунд закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями, когда дверь на кухню открылась.
- Здравствуй, Бальтазар, - ответила она вошедшему, оборачиваясь, чтобы посмотреть на его находку.
Рука сама тянется к блестящему металлу: удобная рукоятка, которая так легко ложится в руку, словно была изготовлена именно под нее; острое лезвие, которым так легко можно пораниться, если не уметь обращаться с подобным ножом. А в голове словно звучит знакомый голос:
“Эй, Элис, смотри как я могу!” - охранник цирка кладет руку на стол и ловко и быстро переставляет лезвие между пальцами. И улыбается. Улыбается так, что Элис…
- Ты нашел их во дворе. Бальтазар? - спрашивает она охрипшим голосом, - но как они могли здесь оказаться? Как Он мог достать их…
Алиса накрывает ножи тряпкой, в которой они были принесены и прижимает их к груди. Это ли новый урок или же она снова ошибается? нет. она не может! Она больше не ошибется! Она не подведет Учителя! Он хочет. чтобы она вспомнила то время. Но за чем?
Терпение и скромность, которые были важны тогда оказались неправильным ответом. Ножи… Ножи это упорство, упорство с которым тот охранник тренировался снова и снова, не жалея себя, раня пальцы, когда был не слишком внимателен или расторопен.
- Упорство, - произносит она тихо, - вот что знаичт этот урок. Мы должны быть упорными в достижении своей цели. Это как Джек, который проходил испытания до тех пор, пока не падал без сил. Этот крысеныш многое не понимает - отказывается понимать, не хотел следовать путем Учителя - но это он делал правильно. Не жалеть себя ради цели, жить этим. радоваться этому...

[VivienTeLin]

Джим останавливается за дверью, прислушиваясь к словам Алисы. Он помнит ее в больнице - потерянную девушку, которая хотела спасать людей. Она совсем не похожа на ту, которая повела за собой последователей.
Матери и дети, поиск тайного смысла в "уроках"... Каких уроках?
- Что за уроки ты давал ей? - тихий шепот, обращенный к камерам. Достаточно ли тихий?

[Шакал Табаки]

- Ага. в кустах лежали. - Кивнул Бальтазар и нахмурился.
Обычно Скорбная так не реагировала. Док прав, с ней что-то происходит, и это что-то... явно неладное. Неужели его догадка верна и та девочка из записок... Бальтазар досадливо прикусил губу и нахмурился. Стоит ли давать эту записку Скорбной? Как она отреагирует? Вдруг от этого станет только хуже? Потому что момент узнавания Болт понял.
Упорство. Да уж, науку упорства Кукольник вколотил ему прочно и мощно, этого не отнять. Впрочем, если бы Болт знал тогда, что сделать и как, чтобы вытащить их обоих с того света - он бы это сделал. Даже если бы после этого не смог бы играть с ними в группе, это всё глупости. Чтобы они живы были. Бальтазар часто думал о том, что он очень устал "жить дальше", как советуют всякие умники. Они и понятия не имеют, что значит "жить дальше", когда квартира вдруг опустела, когда каждый предмет напоминает о ней, о них, когда её мать... Болт потряс головой и поморщился, отгоняя ненужные воспоминания. Вот уж чему-чему, а тут им не место. Тем более, не в компании Скорбной.

[~Сольвейг]

Эмбер хотела было что-то ответить, но дверь отворилась, и вошедший Бальтазар прервал ее. Едва заметив "добычу" в его руках, девушка снова отодвинулась вглубь комнаты, вернулась в свое уже нагретое, слегка продавленное кресло, в котором только что дремала, села, словно становясь меньше и незаметней, вжимаясь куда-то в тень. Слушать и наблюдать, наблюдать и слушать - это она умела и любила больше всего, пожалуй.
Ножи и впрямь казались "шибко экзотичными", девушка видела разок что-то похожей формы у знакомой, которая выделывала с ними впечатляющие трюки. Алиса, похоже, ножи тоже узнала, и Эмбер невольно подумала, что интересно будет потом попробовать расспросить ее... потом. Один на один. Истории о "рыжеволосой малышке" девушке нравились, но не настолько, чтобы игнорировать присутствие других людей, забывшись в порыве интереса.
Услышав про упорство, она чуть улыбнулась. Да уж, полезный урок, ничего не скажешь, как и предыдущие, оказавшиеся "неправильными"... Впрочем, перечислять различные положительные качества и за уши притягивать их к найденным вещам можно было до бесконечности. Упорство, целеустремленность, точность... А в чем принципиальная разница между терпением и упорством?..
Поймав себя на том, что мысли уезжают куда-то не туда, девушка тряхнула головой и тихо поинтересовалась:
- Можно посмотреть?

[Сэйа Рианнон Атарем]

- Посмотреть? - переспрашивает Алиса, и тут же словно выныривает на поверхность из реки собственных воспоминаний. - Конечно, только осторожно - у таких ножей очень острые лезвия.
Медленно, словно не желая расставаться с ножами, Алиса передвигает их по столу к Эмбер. А затем поворачивается к Бальтазару, глядя на него упор:
- Ты никому не говорил об этой находке?

[Шакал Табаки]

- Нет. - Отозвался Бальтазар коротко. Врать он, откровенно говоря, не умел, но попытаться-то стоило. Док должен был подойти следом и уж они со Скорбной сами разберутся, да и вообще.
Представлять, что будет, когда Скорбная поймёт, что Бальтазар лукавит, он не хотел. Но всё равно он бы не смог поступить иначе. И соврал бы снова, в надежде, что в этот раз покатит.

[Сэйа Рианнон Атарем]

- Нет? - вновь переспрашивает Алиса. - Хорошо, спасибо.
Она продолжает смотреть на высокого последователя, который не раз показывал свою верность фракции. Но... фракции ли?
Слишком короткий ответ для такого многословного парня, думает она, про себя отмечая, что не верит ему. Впрочем, обвинять его не имея доказательств тоже не хочется. Сегодня она уже ошиблась с уроком Учителя, а потому. возможно, ей нужно немного обдумать происходящее. Понаблюдать и обдумать.
Бальтазар не кажется ей похожим на того, кто любит играть в шпионов - он не умеет врать. Совершенно не умеет. Хотя и пытается, вот как сейчас. А она чувствует эту ложь.
Алиса чуть склоняет голову набок, не отрывая взгляд от серых глаз последователя, про себя повторяя вопрос: "Кому же ты рассказал? Кому? И зачем?"

[Шакал Табаки]

- Нет. - Не меняя выражения лица отозвался Бальтазар. И даже мотнул головой для убедительности.
Ну помимо Крысовидного, но там ведь так, трёп. Не больше. Как бы это цинично не звучало бы, парень их даже толком не видел. А вот Док... Док он же свой? Свой. Он право знать имеет, а уж от кого, так от него Болт тайн никаких иметь не хотел. Скорбная так на него смотрела, что стало понятно: она не поверила. Но это не помешает гнуть свою линию. Ей - сделать вид, что верит, ему - сделать вид, что не заметил её недоверия. Она же и так всё отлично знает... или догадывается. Вот бы хорошо, чтобы сейчас кто-то вмешался, пока не начался, например, допрос с пристрастием.

[~Сольвейг]

Эмбер подняла один из ножей, оглядела с любопытством, взмахнула пару раз на пробу. Клинок приятно лежал в руке, лезвия было даже боязно касаться; мало им пистолета в доме - теперь еще и эти... Ими, наверное, легко кого-нибудь убить, даже она смогла бы: легкий изгиб кисти, бросок - воткнется ведь.
Руки еще рассеянно вращали нож, а глаза были устремлены на Алису. Она явно не поверила в ответ Бальтазара и уже в чем-то его подозревала. Любопытно, в чем: кому, ну кому тут можно "слить" подобное? Кому это вообще интересно? Хотя... оружие всегда может представлять интерес; а ну как кто-то решит им воспользоваться, озверев от сидения в доме? От таких явно лучше держать подальше, в доме и одного маньяка хватает.
Острие ножа чуть кольнуло кожу на запястье, Эмбер поморщилась от неприятных воспоминаний и поправила широкий плетеный браслет. Со стуком положила нож плашмя на стол.
- Оставишь себе? - полюбопытствовала она.

[VivienTeLin]

Джим только вздыхает, услышав упрямое "нет" Бальтазара. Он бы не поверил... Аккуратно открывает дверь.
- Алиса? Я хотел.,. Прости, я не помешал?

[Сэйа Рианнон Атарем]

- Хорошо, - вновь повторила Алиса, - спасибо, Бальтазар.
Не пойман не вор, не так ли, улыбнулась она самой себе. И они оба это знают: она понимает, что он ей врет, а он - что она ему не верит.
- Да, оставлю, - ответила Алиса, вновь заворачивая ножи в тряпку и не выпуская их из рук. - Они мне напоминают... кое-что.
И ту же обернулась на звук открываемой двери:
- Здравствуй, Джим. Нет, что ты хотел?
Она посмотрела на него совершенно спокойным и даже чуть равнодушным взглядом. Джим тот, с кем нельзя расслабляться - стоит дать ему только повод и он заберется в ее голову, в надежде найти там что-то интиресное, как он пытался делать это с Учителем. Она этого не позволит.

[VivienTeLin]

- Поговорить. Ты ведь сейчас выполняешь задания Учителя?
Странно и смешно называть так того, кто писал дневники, имя которого знаешь. Но Алиса оценит это имя - имя, которое придумала она.

[Шакал Табаки]

Болт искренне понадеялся, что на его лице облегчение не отразилось. Наличие Дока как-то немного успокаивало, что ли. Болт задумчиво шмыгнул носом и ретировался в сторону плиты и чайника. Чайник оказался вполне себе тёплым, но подогреть, наверное, не мешало бы.
Петь не хотелось, наоборот: хотелось стать маленьким, незаметным и чтобы на время про него забыли. Это было не так-то просто, но опять-таки, попытаться никто не помешает. Ссутулившись сильнее, чем обычно, Бальтазар принялся колдовать над заваркой и размышлять. Док попытается, наверное, в ней разобраться. Хочет она того или нет. Вон, он сам тоже не хотел, однако ж... вот. Впрочем, он к Доку и относится иначе, чем Скорбная, а что будет с ней? Иногда в её речах проскальзывало что-то очень болезненное, чего он пока не очень понимал, но осознавал, что жизнь у неё была не сахарная. И что, возможно, все эти её убеждения тоже не из пустого места выросли. Но всё же... задаваться вопросом, чья жизнь ценнее? Вот чья была ценнее, его или Рыжика? Стараясь не особо погружаться в воспоминания (он только начал нормально спать), Болт с горечью констатировал, что Рыжик был талантливей и намного больше заслуживал жизнь, чем он сам. Но вот оно как всё сложилось. Кто был ценней? Соболь или Белка? Да разве можно вообще об этом думать? Хотя... наверное, эти примеры некорректны: Скорбная говорила о чужих людях, а Бальтазар вспоминал близких. Но с точки зрения чужих всё было, наверное, очень неутешительно.

[Сэйа Рианнон Атарем]

- Да, Учитель дает мне уроки. Он учит меня свободе и её ценностям. Как и всех Последователей, впрочем.
Алиса на мгновение задумалась, почему Джим мог прийти к ней с таким вопросом. Возможно, Учитель решил передать ей какое-то послание через бывшего лидера их фракции? Или же доктор уже прекрасно знает о её находках и...
Она улыбнулась: а ведь все сходится. Она ведь чувствовала ложь в словах Бальтазара, так может он все рассказал Джиму? Они ведь раньше были близки. Давно, еще до взрыва. Изменилось ли что-то после него?
- Ты хотел поговорить о его уроках, Джим?

[~Сольвейг]

Эмбер тихонько приподнялась и вновь отодвинула кресло в "свой" угол, почти беззвучно, слегка приподняв, а не прочертив ножками по полу. Она уже почти жалела, что не исчезла куда-нибудь раньше: теперь казалось, что вляпалась в сцену, совсем для ее глаз не предназначенную. Невольно сравнивалось: как Алиса улыбалась ей, как сдержанно и спокойно говорила с Бальтазаром, как холодно отвечала Джиму. Доктора девушка и сама немного недолюбливала, особенно в последнее время, и не то чтобы сторонилась - просто с Алисой было куда как приятнее; но вот Алиса словно бы подобралась, словно... защищаться готовилась, что ли. Это было как-то странно.
Она покосилась на Бальтазара - еще один молчаливый свидетель, вот они вляпались. Молча пододвинула к нему свою чашку, взглядом попросив налить чая и ей. Что ж, оставалось слушать и делать вид, что ее тут нет.

[VivienTeLin]

- Да, хотел бы.
Док говорит уверенно и спокойно. Алиса сейчас - белый кролик, который может увести в свою нору, а он сам - Алиса из Кэрроловской сказки. Джим с удивлением ловит себя на мысли, что с Кукловодом было проще.
- Он сам давал тебе задания? Лично говорил через камеры?
Это кажется важным. Этот странный урок, приведший к метательным ножам...

[Шакал Табаки]

Болт молча кивнул и, как только чайник закипел, налил девушке с бубенчиками чаю. Она вообще часто ходила с бубенчиками и забавно звенела. Правда, сейчас их вроде не было? Впрочем, неважно. Бальтазар привык, что его... не то чтобы сторонились, но избегали, да и сам не особенно контактировал с остальными Последователями. То, что Скорбную он скорее терпит, нежели внимает её трактовкам каких-то там уроков, скорее всего, знали многие. А может, тут роль сыграло и то, что Бальтазар терпеть не мог, когда его учили жить. Кто угодно, кроме того, кто заменил ему отца. Интересно, как он там? Они почти не списывались: Болту было немного стыдно, что его выперли из филармонии и что карьера музыканта с завидным постоянством не клеилась. И сказать об этом он не мог. А ещё было стыдно, что на похороны старшего настоятеля он так и не приехал: сдавал экзамены.
Налив чай и себе, Бальтазар прислонился спиной к столешнице возле окна, ссутулился ещё больше, досадливо поджав губы. Его мысли упорно крутились вокруг этого. Даже уже раздражало. Но Орёл - так прозвал старшего настоятеля Болт про себя - серьёзно сдал после всех этих историй со стенками и после этой несчастной эпидемии гриппа. И вроде бы всё логично: приют переживал нелёгкие времена, а нелёгкие времена - это значит, эпидемии, болезни. И смерть. Но Орёл сильно сдал и спустя два года после эпидемии умер.
Болт невольно прислушался к вопросам Дока. Судя по всему, та и правда что-то... как минимум странно.